— Янусь, позвони, пожалуйста, Женьке, узнай, когда приедет! – крикнула Наталья Федоровна дочери, выглянув в коридор.
Яна только что вернулась с работы, зашла по дороге в магазин и теперь перекладывала продукты в холодильник.
– Мам, позвони сама. Ну, конечно, приедет, раз обещала… Соскучилась, наверное.
Наталья кивала, поглядывая на часы. Евгения позвонила вчера вечером, быстро что–то промямлила, что, мол, забежит в гости. А по какому поводу, не пояснила…
…Наталья Федоровна поздно вышла замуж, через год родилась Яна, умненькая, усидчивая девочка. Она беспрекословно слушалась мать, смотрела той в рот и прилежно училась всему, что бы ей не предложили. Наташа тогда не работала, сидела с ребенком дома. У Янки были и кружки, и репетиторы, а потом – школа, хороший колледж и институт. Яна закончила экономический, устроилась в хорошую фирму, пока, конечно, на невысокую должность, но уверенно смотрела в будущее, а ее мать рассказывала подругам об успешной карьере старшей дочери.
– А младшая у нас… Ну, как это говорится, творческая личность! – тут Наталья всегда поджимала губы, как бы заведомо осуждая Женечку. Про таких детей стараются не рассказывать, отводят глаза и хмурятся.
– Да брось, Натка, нормальный Жека ребенок, просто не технарь, ну, тут уж, видимо, мои гены сказались! – отмахивался от Натальиных сетований Леонид.
– Да, только вот жизнь у нее далека от нормальной. Я представить себе не могу, что Яна вот так пропадет на долго, ни слуху ни духу!..
… Женя младше сестры на шесть лет. Она уже была ребенком «садовским», сидела там до закрытия, потом прибегал запыхавшийся отец, забирал полусонную Жеку домой, Наталья быстро кормила детей ужином, и сама падала спать.
Тогда женщина уже работала, Яна ходила в школу, а Женю определили в логопедическую группу садика. Девочка не выговаривала буквы, заниматься с репетитором отказывалась, чаще всего просто молча сидела за столом, дрыгая ногами и калякала на листике смешные картинки.
– Ты невыносима, Женя! – всплескивала руками Наташа, пытаясь разобрать то, что рассказывала дочка. – Если ты не будешь стараться, то тебя не поймут в школе, будешь получать одни тройки. Вот посмотри на свою сестру! Яна занимается, ей трудно, но она старается и уже добилась успеха!
Янка как раз клеила на стену очередную грамоту за победу на олимпиаде и, довольная, показывала младшей сестре язык…
Наташа любила обеих дочек одинаково, или так думала, что одинаково, обеих целовала на ночь, утешала, если болели, хвалила, если сделали что-то хорошее.
Но сами девочки были разные – Яна заглядывала матери в глаза, ища одобрение, Женя витала в облаках, часто вообще не замечая, что происходит вокруг…
… Когда Евгения пошла в школу, то начались проблемы по русскому языку, двойки, слезы и постоянные переписывания домашней работы.
– Я больше не могу! – Наташа хваталась за голову. – Я устала, Женя! Ты понимаешь? Ты можешь, наконец, сосредоточиться и написать эти три несчастных строчки?!
Жека хлопала глазами, хмурилась, глядя в учебник, а там… А там слова прыгали и скакали по строчкам, путались и сливались в абракадабру.
– Ладно, пойдем чай попьем, потом перепишем! – Наташа делала глубокий вдох, вытирала слезы на щеках Женьки и вела ее за собой. Они подолгу сидели, хрустко раскусывая сушки и запивая их сладким чаем. Обе оттягивали момент, когда снова придется идти и делать уроки…
… – Лёня! Лёня, иди сюда! – иногда Ната не выдерживала, чувствовала, что сейчас готова разорвать и учебник, и тетрадь. Тогда она звала мужа.
Леонид, выключив телевизор, шаркал тапочками по коридору, кивал Наташе, хлопал по плечу зареванную Женю и… И писал за нее все сам. Подделать почерк дочери было нетрудно, ведь он был таким же округло–витиеватым, как и у него самого.
Педагоги, чувствуя подмену, роптали, вызывали родителей в школу, те разводили руками. Решено было отправить ребенка на комиссию.
– Зачем? – нахмурился Леонид. – Вы думаете, что у нее проблемы с головой? Вы хотите, чтобы ей поставили клеймо на всю жизнь?! Ведь потом эти диагнозы из личного дела никак не вырвешь!
– Да ну что вы такое говорите! – качала головой директор. – Это ради ее блага…
… – У девочки дисграфия, – был вердикт специалистов. – Это не смертельно, с этим живут, но нужно получить справку, чтобы в школе ребенку не ставили оценку ниже, чем тройка.
– И что? – удивленно перевел Леонид взгляд с дочери на председателя комиссии. – Ничего нельзя сделать? А как она дальше-то будет?
– Ну, почему! Можно. Есть нейропсихологи, они помогают, но не ждите кардинальных изменений, это бессмысленно…
Лёня тогда кивал, поддакивал, но ровным счетом ничего не понимал, как его Женя оказалась вдруг ребенком с какими–то странными нарушениями. Так не должно быть! Они ж с Наташей здоровые, Яна здорова, так чего ж здесь-то?..
… – Привет, что сказали? – Наташа позвонила мужу в перерыве. – Что ты молчишь?! Как вы сходили? Что сказали?
Лёня погладил жующую пряник Евгению, подмигнул ей и ответил:
– Сказали, что у нее дисгра… что-то там. И в школе теперь ей будут ставить не ниже тройки. А в остальном, – Лёня улыбнулся. – У нас прекрасный, чудесный, я бы даже сказал, единственный в своем роде ребенок.
Наташа помолчала.
– Понятно, – наконец выговорила она. – Значит, этот чудесный ребенок будет троечником. Отлично! Чему ты радуешься, Лёня? Они сказали, почему это бывает? Как лечить?
– Да, дали направление к специалисту, но предупредили, что будет все медленно и трудно.
– Чёрт! – Наталья бросила трубку и закусила губу.
– Что, Наташ? Что муж сказал? – поинтересовались коллеги.
– Ничего, все нормально!
Будет она еще им все рассказывать, этим трещеткам! Суют свои носы, куда не нужно. А с Женей надо что–то делать! Каждый день переписывать домашние задания по сто раз Наталье надоело, да и, видимо, это бессмысленно… Как же всё проще было с Яной…
… Так и потекла Жекина жизнь, неспешно, без особых водоворотов и завихрений. Яна клеила на стену грамоты и дипломы, а Женя приносила твердые тройки, «по справке». К нейропсихологу отец сводил ее пару раз, но потом дочь категорически отказалась приходить к этой злой тетке, что постоянно пахла чесноком. Не сложилось у них…
Скоро Евгения и сама поверила, что «не выйдет из нее каменный цветок», что будет она биться в прибое жизни вместе с мусором и водорослями. Маме от нее ничего не надо, Яна старается за двоих – побеждает, поступает, оканчивает, защищает. Отец хвалит за небольшие успехи, а все промахи списывает на «особенности». Он просто любит свою Жеку и уверен, что все у нее будет хорошо.
Девчонке не хватало какого-то толчка, смачного пинка, «для мотивации», что ли. Было бы, ради чего стараться, да она и горы смогла бы свернуть!..
Сначала Женя, осознав всю пропасть между собой и сестрой, очень переживала, тем более учителя в школе шептались за ее спиной, мол, Яна-то, вот какая умненькая девочка, а Женя – как будто из другого теста. Яна – та с легкостью «глотала» книги, перечитав всю папину библиотеку, а для Жени они были как на иностранном языке. Осилив пару страниц, девочка уставала.
Помучавшись самокопанием, Женя вдруг однажды пришла к выводу, что на самом деле ее жизнь гораздо лучше, чем у старшей сестры. Жека крепко спала, не бормоча во сне формулы и не дрожа перед очередной контрольной. «Неполноценность» давала то спокойствие, которого была лишена честолюбивая Янка.
А свою юную, радостно бьющую ключом энергию Евгения направила на любимое дело. Она садилась вечером за отцовский письменный стол – большой, с красивой столешницей и бронзовыми фигурками пастухов, сидящих на бронзовой траве своего бронзового мира, раскладывала, подстелив газету, ватман, гуашь и кисточки. И начиналось волшебство. Здесь не было неправильных, ложных ответов, не было правил и законов, кроме законов самой природы. В мире разноцветной палитры существовала гармония, чувствуемая где-то внутри, вопреки работе сознания…
– Нет, ну, посмотрите на нее! – Наталья заглянула в комнату. – завтра контрольная, между прочим, годовая! А она рисует. Собирай немедленно свои банки–склянки и вперед готовиться! Наказание ты моё!
Женя подняла на мать глаза, как будто и не слыша, что ей говорят, кивнула, дождалась, пока Наташа уйдет на кухню и спокойно продолжила рисовать. А чего волноваться, если ты все равно «наказание» и выше трояка ничего не заработаешь! Хотя можно, конечно, списать все у Андрюхи, он в последнее время Женю привечал, провожал до дома, болтал с ней о всякой ерунде, угощал мороженым…
– Посмотрим! – решила девчонка и, прикусив язык, старательно вывела на ватмане волну, кинула сверху белилами морскую пену, хватанула щетинистой кистью облака и там, вдалеке, на самом горизонте, намеками нанесла парусник. Пусть плывет родной, навстречу восходящему солнцу, один-одинешенек, зато свободный…
… Яна, успешно сдав экзамены, поступила в экономический колледж. Взрослая жизнь шла как будто рядом с ней, лишь слегка касаясь девушки своими бурными потоками.
Вечеринки у друзей? Дискотеки? Нет, нужно учиться! Ну, только изредка подружки вытягивали серьезную Яну на «волю», а потом, вернувшись домой, та чувствовала вину перед матерью, что позволила себе повеселиться.
–. Яночка, девочка моя! Так нельзя. Это всё плохо закончится! Ты научишься пить, потом попадешь в плохую компанию… Разве такой жизни ты хочешь? Ты умная, твоих знаний хватит, чтобы достичь многого, не разменивайся по мелочам! – Наташа поцеловала перед сном дочь. – А то будешь, как Женька…
А что же Евгения? Учится… Вот уже и седьмой класс, мальчики, девочки, влюбленности. Она кидалась с головой во все перипетии и переживания своей эпохи взросления, плакала по ночам, мечтала о первом поцелуе… Держась в хвосте списка по успеваемости, она, на зависть одноклассницам, была популярна среди ровесников и мальчишек постарше.
–. Не знаю, девочки! – обсуждали ее в раздевалке, пока сама Женя, визжа, каталась на ледяной горке с парнями. – Страшная, дура дурой! Ну, что в ней они все находят? – Алена презрительно скривила губы.
– Ну, Ален, сейчас они с ней, а потом, как придет время выбрать себе девушку для серьезных отношений, то придут к нам. На ком–то же надо тренироваться, вот пусть на ней и учатся!
Девчонки рассмеялись.
– Ну, и диагноз же у нее! Я слышала, как русичка в кабинете кому–то говорила. Ну, дебилка она, в общем.
Все еще раз посмотрели в окно на орущую Женю. Та корчила рожи и дразнила ребят, что ехали на ледянках вниз…
… Всё изменилось внезапно. Классная руководительница Жениного класса ушла в декрет, на ее место взяли преклонных лет даму, в очках и с пучком на голове, Жанну Арнольдовну. Та, внимательно рассмотрев своих подопечных, их тетрадки и оценки в журнале, остановила взгляд на Жене.
– Евгения, останься, пожалуйста, после уроков.
– Зачем? – недовольно буркнула Жека.
– За надом. Я прошу тебя задержаться, нужно поговорить.
Жанна Арнольдовна ждала девочку в пустом, прохладном классе. Женя, отряхнув крошки от хлеба с кофты, осторожно приоткрыла дверь и зашла.
– Садись, Женя. Я слышала, ты хорошо рисуешь. Твои работы даже участвовали в конкурсах.
– Да, есть немного.
–Но ведь письмо – это та же живопись! У всего есть законы, их надо выучить. Закон света и тени, закон рефлекса и полутонов, закон золотого сечения, в конце концов!
Женя смотрела на нее, открыв рот. Она и слыхом не слыхивала о такой белиберде.
– Извините, но вы говорите непонятно.
– Ты нигде не занимаешься? Девочка, у тебя талант, а ты закапываешь его! – Жанна Арнольдовна всплеснула руками. – А что родители? Они-то что говорят?
– А что они могут сказать!? Я сущее наказание, у меня справка. А вы о каком-то таланте…
– Понятно… – протянула педагог, потом положила перед девочкой лист бумаги…
… Женя ходила к ней каждый день, в течение нескольких месяцев.
–Да что ты там делаешь, святая душа? – Андрюха уже устал ждать свою подружку у ворот школы.
– Я рисую. Отстань. У меня вообще–то талант. Вот! – Женя показала ему язык и скрылась в раздевалке.
– Талант у нее… – хмыкнул Андрей и, закинув рюкзак за спину, пошел в магазин. Женя опять пропадет на час, обед в столовой парень пропустил, нужно подкрепиться…
А Женя и сама не знает, почему послушалась педагога и стала учить буквы. Как маленькая! Жанна Арнольдовна заставляла ее вскидывать руки, крутиться и сгибаться в неимоверных позах, изображая то «к», то «н», то «я». Выходило смешно. Потом учитель вынимала из шкафа огромный лист ватмана, крепила его на стену, раскладывала баночки с краской и просила Женьку нарисовать букву, естественно с пейзажем или натюрмортом на заднем плане.
– Зачем вы со мной возитесь? – спросила однажды Женя.
Ей было странно, что Жанна никогда никуда не спешит, ей никто не звонит, не просит прийти домой пораньше.
– Потому что ты моя ученица, – пожала плечами Жанна Арнольдовна.
– И что с того? У меня было много учителей, никто не заморачивался…
– У меня есть сын, Женечка. Сейчас он уже взрослый дядька, уважаемый человек. Он архитектор. А когда-то был таким же, как ты. И справка у него была. Муж мой махнул на парня рукой, а мне стало обидно, не дурак ведь! Мы стали заниматься, я сама что-то изобретала, читала много литературы. Тогда не было специальных программ, наработок. Всё пробовали на авось… И получилось. И у тебя получится! Родители помогают?
– Родители? Неа, – Женя задумчиво отошла подальше, рассматривая свой рисунок. – У меня есть старшая сестра, «все силы брошены на ее будущее»! – процитировала девочка мать.
– Ну и ладно, – Жанна нахмурилась. – А мы бросим силы на тебя. Ух, держись, Женька!..
…Потом Евгения будет часто вспоминать ее. Это, пожалуй, была первая женщина, вообще первый человек, что уделил девочке больше часа своего времени. Они смеялись и радовались Жениным успехам, Жанна никогда не ругала, а только указывала на ошибки, терпела все Женькины выкрутасы, что рождались от нервов…
«Русский» пошел в гору, оценки перекатились с «троек» на твердые «четверки». Теперь любой тетрадный лист для Жени превращался в рисунок – есть свои законы, свои тени и светлые пятна, нужно просто их увидеть…
… Накануне последнего экзамена в девятом классе Женя случайно услышала разговор родителей.
– Ну, куда ее дальше? Вроде не глупая, но хороший колледж не потянет. Для школы она слишком разбитная, все равно будет прогуливать… – Наталья устало размазывала крем по рукам, Леонид пил чай.
– Да пусть сидит в школе. Общеобразовательный класс, нормально. Тебе же сказали, что дотянут ее до конца. А там видно будет.
– Да, обидно, Лёня. Вроде с Янкой сестры они, а такие разные. Да, правильно говорят, что на младших природа отдыхает… Я не верила, а вот теперь понимаю.
– Нат, ты чего! Она ж твоя дочь, и моя дочь. Какая бы не была…
– Ну, тебе все равно, какие у тебя дети, а мне нет. Хотелось бы, конечно, чтобы стали достойными людьми… Но бывает, что и не становятся…
И посмотрела на небольшой натюрморт, висящий на стене. Сочные, как будто просвеченные солнцем апельсины отражались в стекле столешницы, а виноградная лоза сливово–рубиновыми бусинами рассыпалась рядом… Это женя срисовала с открытки. А чуть левее улыбающаяся Яна смотрела с фотографии, держа в руках диплом о победе на очередном конкурсе юных гениев…
… Отец радостно кивал, вертя в руках аттестат Женьки.
– Молодчина! Ну, удивила! Никому ничего не сказала! Прошло у тебя… – он замялся, подыскивая слово. – Ну, твоя придурь… Наконец–то! За ум взялась – вот и результат! Спасибо матери скажи, волновалась она за тебя, ругала не зря!
Женя перестала улыбаться, выхватила из рук отца документ и ушла в комнату.
– Ага! Матери спасибо! Конечно! От ругани вашей толку ноль, только злобу сливаете! – хотелось крикнуть ей, но она смолчала, есть дела поважнее. Завтра прием документов в художественное училище, нужно все продумать…
… – Женя, почему ты забрала документы из школы? – Наталья влетела в комнату девочек и застыла на месте, увидев, как дочь сама стрижет себя перед зеркалом. – Ты что делаешь!?
– Я в Художку поступаю, мама. Нравится? – Жека повернулась и показала матери косую челку. – По-моему, мне идет. Покрашу в сиреневый попозже.
– Что? Ты пьяная, что ли? Лёня! Лёня, иди сюда!
Ната в ужасе смотрела на размалеванную дочь и показывала на нее руками, прося мужа разобраться.
– А что такого? Я с придурью ведь, да, папа? Мне можно и так!
Женя, схватив рюкзак, убежала на улицу. Там ее уже ждал Андрюха. Его мопед, старенький, но довольно резвый, фурчал, надеясь на хорошую гонку…
… Все последующие годы обучения Жени в художественном училище пролетели под визг Андрюхиного мопеда, гомон ребят у кого-нибудь в гостях, ругань с Натальей, что требовала одуматься, под Янкины редкие реплики, мол, хватит доводить мать, и ее последнее, припечатывающее «ну, чего ждать от тебя, сестренка…». За это Яна получила пощечину, испортившую ей вечер… После этого Женя собрала вещи и переехала в общежитие…
Еще в жизни Евгении были выставки воспитанников училища. Молодой, деятельный директор продвигал лучших учеников, связывался с залами, просил помочь в раскрутке талантов.
Женины работы, особенно на последних курсах, ценились очень высоко. Неидеально, но весьма достойно. Несколько полотен она уже продала в пару ресторанов, одно – через интернет каким-то толстосумам «для интерьера», остальные картины «висели» в интернете, на аукционе.
…– Ну, красотка! – друг похлопал Жеку по руке. – Молодец, теперь при деньгах ты?
– Ну, типа того.
– Подфартило так подфартило!
– Тут, – Евгения пожала плечами, – как сказать… Сестра со мной не общается, мать дуется, отец молчит, иногда матери поддакивает. Вот и моя плата.
– А чего они взъелись–то? Ты ж нормальная, с ними вроде всегда хорошо себя вела! – Андрей удивленно выпятил губы.
– А потому что обидно маме, что она, простой кассир в магазине, тюкает консервы и выдает сдачу, всю молодость на нас положила, а я, такая-разэтакая, не дипломат и не юрист. В общем, не получилось у нее за мой счет из грязи в князи. Ну, Яна вытянет, не бросит маму.
– Значит, за Наталью Федоровну мы спокойны. Тогда поехали ко мне, что ли? А то холодно на улице. У меня все на неделю уехали.
– Куда уехали?
– На курорт, кости старые греть. Поехали?
– А давай! – Женя обвила руками шею Андрея. – У нас целая неделя, да?
Тот кивнул.
– Предупрежу девочек, чтоб коменданту сказали, а то у нас в общаге строго. Подожди, я позвоню! Да подожди ты!
Женя уклонялась от губ Андрея, ища в сумке телефон…
… – Мама! Она не берет трубку, – Яна устало села на диван. – Вот еще чудо в перьях. Пропала чуть ли не на год, а теперь, нате вам, хочет навестить. Странно, да?!
– Ну, что ты хочешь, она всегда была чуток тронутая. Ян, отдыхай, я сейчас нам что-нибудь приготовлю поесть.
Наталья Федоровна суетилась на кухне.
– А я тут ее картинки в интернете видела. За приличные деньги продает! – помолчав, сообщила Яна. – Конечно, не моя зарплата, но…
– Да ты что! – Ната принесла поднос и поставила его на стол в гостиной. – Ой, да кто сейчас в хорошем искусстве разбирается! Мазня, а говорят, что глубокий смысл. И наша туда же, надо ж как-то существовать…
Обе подскочили от звонка в дверь.
– Я открою, мам. Это, наверное, курьер. Я заказ жду.
Яна, вздыхая, поплелась в прихожую и открыла дверь…
… – Да, я вылетаю завтра! Ну, потерпи, милый! – Женя, запыхавшись, остановилась на третьем этаже. – Нет, не могу сейчас на видеосвязь перейти, занята… Да не пропадала я, просто дел было много, и телефон сломался. Всё, извини, я потом перезвоню!
Женя быстро чмокнула воздух рядом с трубкой, нажала «отбой» и поставила на кафельный пол у лестницы детское автокресло…
– Все, приехали, малец. Готовься с родней знакомиться…
––––––––––––––––––
Дверь открыла Яна – на лице дежурная улыбка, в руках деньги.
– Опочки! Ян, ты еще никогда так меня не встречала! – Женю немного мутило, но виду она старалась не показать.
– А… Это ты… Я думала, курьер.
– Нет, это не я. Это мы!
Евгения осторожно, чтобы не разбудить задремавшего мальчишку, внесла кресло, поставила его на пол и подняла глаза на сестру.
Та вылупилась на младенца, как будто Женя принесла в дом инопланетянина.
– Что это? – наконец, спросила она.
– Это ребенок, Яна. Его зовут Борис, и он будет жить с вами.
–Яночка, что ты так дол… – Наталья выглянула в коридор, замерла, нервно сглотнула. – Женя?
– Привет, мамуль! Я тоже рада тебя видеть.
Борька заерзал, стал кукситься.
– Извините, все разговоры потом, мне надо мужика покормить.
Евгения сунула в руки сестры куртку, бросила на пол сапоги и, подхватив в одну руку автокресло, в другую большую спортивную сумку, пошла в комнату.
Когда-то это была их с сестрой общая комната, теперь Жениной кровати не было, там стоял синтезатор, шкафы тоже были другими, кровать Яны занимала половину комнаты.
– Янка! Я тут расположусь? Так, мне бы водички горячей кипяченой. Сделаешь? Пожалуйста! Иначе он начнет орать…
Евгения глянула на сестру, поняла, что та в глубоком ступоре и, вздохнув, сама пошла на кухню.
По-хозяйски оглядевшись, гостья включила чайник, постояла немного и принесла бутылочку со смесью.
Наташа молча смотрела на все эти приготовления. Она всё порывалась что-то спросить, но Женя только покачала головой – не сейчас…
… Боря ел много, кряхтел, срыгивал, потом опять ел. Женя смотрела, как складываются домиком его бровки, слушала, как шумно он дышит, стараясь вытянуть из бутылки всё до последней капли и то и дело хватая непослушными ручонками Женины волосы.
– Ничего, ну, подождешь меня, ведь так? Ну, Борь, ты же мужик, ты справишься! – шептала Женя и все целовала и целовала лохматую головку. – Не успела подстричь… Ничего, вернусь, а там заживем, Борька!..
… Евгения видела, как маячат за дверью тени матери и сестры, как, того и гляди, разразится скандал, пронзая воздух электрическими разрядами.
Походив с Борей, Женя убедилась, что он опять спит, положила ребенка на кровать, закрыв со всех сторон валиками из одеял, как учили в роддоме, и тихонько вышла из комнаты.
– Здравствуй, Евгеша, – мать была тут как тут. – Может, объяснишься? А то, знаешь ли, как-то неприятно, что ты так с нами…
– Сейчас, мам, умоюсь и приду. Поужинать есть? Я с утра ничего не ела.
Женя прошла в ванную. Здесь всё также – аккуратный рядок зубных щеток – мамина, Янкина… Стоп! Где щетка отца?
Из зеркала на Евгению смотрела совершенно чужая, бледная и какая–то скомканная женщина.
Женя показала самой себе язык и, ополоснув водой лицо, пошла объясняться. У нее есть время до завтрашнего утра…
– Ой, картошка! И курочка! Вы ждали меня, это приятно! – Жене вдруг захотелось поёрничать. – А где папа?
– В командировке. Если бы ты хоть иногда звонила, то знала бы… – начала выговаривать ей Ната, но Женя подняла вверх худенькую руку, прося замолчать.
– Ладно, это всё потом. Яна, мама! Я не хотела, но теперь должна просить вас о помощи. Видит Бог, что не хотела, поверьте! Так вот, я должна завтра улететь. Ребенка с собой я взять не могу, так что он на неделю останется у вас, а потом его заберет Андрюха. С его матерью я уже договорилась.
– Какой Андрюха? Куда улетаешь?! Чей это ребенок? Ты хоть объясни по-человечески! – вскинулась Яна.
– Не шуми! – одернула ее Женя. – Ребенок, Борюсик, мой. Ему две недели. Все документы я привезла. Я… У меня выставка в Чикаго. Ну, так вот неожиданно вышло… Я должна лететь, это важно – для меня, для сына. Возможно, там начнется моя новая жизнь. Дальше, отец ребенка Андрей, но я не стала записывать его в графу отца.
Женя заметила, как округлились глаза матери, как подскочила Яна.
– Да, я не хочу связывать его ребенком. Мы не пара… Ну, мы друзья. Так получилось, что появился Борис, мы оба рады, но…
– Всё у тебя через одно место! – рассмеялась Яна. – Ну, надо же, теперь по–дружески детей рожают! Ты в своем уме, Женя?! Какой ребенок! Маме завтра на работу, у меня три дня отгулов, но я не планировала провести их так… – она кивнула на стену, за которой спал малыш. – Ты даже не говорила, что беременна, что родила, что я стала тетей, а мама – бабушкой! Ты полностью вычеркнула нас из своей жизни, малюешь свои шедевры, стрижешь бабки, а теперь просто подкидываешь нам ребенка?! Ты ошалела вконец?!
– Потише! – Женя медленно положила на стол вилку. – Я никогда, слышите, никогда не просила вас ни о чем, ковырялась сама и теперь имею то, что имею. Да, Яна, у меня есть ребенок. Смирись, а лучше поздравь. Так будет человечнее. Я бы никогда не принесла его в этот дом, если бы не обстоятельства. Деньги? Не хватает, Яна? А не ты ли у нас дарование с большим будущим? Кичилась собой, своими грамотами, ну, и чего? Хотя, ладно, извини, не об этом сейчас!
Женя вдруг быстро встала и вышла, потом вернулась с конвертом.
– Здесь достаточно, чтобы прожить с ребенком полгода точно, – гостья положила конверт перед родственниками. – Смесь, подгузники… Я список написала, что надо и когда делать.
Наталья усмехнулась.
– Хороша ты мать, нечего сказать! Отбыла своё, и в путь! Ведь не вернёшься, я тебя знаю!
– Нет, мама, ты меня совсем не знаешь. Ничего не знаешь. Но мне плевать, я только прошу вас позаботиться о Боре. Вот карточка, на нее я буду класть деньги, они тоже для вас и Бори. Через неделю Андрей заберет сына к себе, а завтра утром, Яна, мы с тобой идем к юристу, надо оформить доверенность.
– Какую доверенность? Я не буду его опекуном, не вешай на меня своих проблем! Ты усвистишь за границу, а я тут расхлебывай! Обойдешься! Женя, тебе не кажется, что мы не в тех отношениях, чтобы просить нас с матерью о воспитании твоего мальчика?
– Подожди, Яна, подожди. Ты хочешь оформить доверенность на Яну? – Наталья погладила старшую дочь по плечу.
– Да, у нее будет право решать, что нужно для ребенка, пока меня нет. Врачи, другие вопросы – всё должно быть оформлено.
– Так, и деньги ты нам оставляешь?
Вот оно! Женя знала, что мать клюнет и на конверт, и на карточку.
– Да, всё вам. Ты согласна?
– Оформляй ребенка на меня! – тут же выпалила Наталья. – У Яночки работа, встречи важные, а я могу и в отпуск уйти, посижу с внуком, всё-таки не чужой! Свой внук! Как там его, ты говоришь?
Жене вдруг захотелось схватить свои вещи, Борьку и убежать, уехать, не важно куда, только подальше отсюда…
– Нет, мама, я хочу на Яну.
Наталья и Яночка переглянулись, мать чуть заметно кивнула.
– Хорошо, – Яна как будто сдалась. – А где сейчас отец ребенка? Ну, этот Андрей?
– У него дела, как освободится, приедет. Я дала ему твой и мамин номера, он позвонит. Вот его номер.
Женя положила на стол листик с цифрами.
Помолчали, потом Наталья спросила:
– Как прошли роды? Ребенок, ну, то есть, Борис нормальный? Никаких проблем не будет?
Женя медленно покачала головой.
– Кесарево, все прошло хорошо. Он здоровый, мама.
Женю Наталья тоже рожала кесаревым. Сначала Ната уперлась, хотела родить сама, ничего не получалось, Женька билась о кости, время почти упустили, повезли в операционную… Синюю Евгешу вынули быстро, она закричала…
Наталья моргнула.
– Болит? – спросила она тихо.
– Немного, – кивнула Женя. – Ночью сильнее.
– Пройдет… Надо потерпеть, у меня где-то месяц все болело, ужас как. Потом прошло…
– Да, я знаю.
Яна сидела рядом, смотрела то на мать, то на сестру и вдруг почувствовала, что они как будто в чужом мире, у них та тема, тот пласт жизни, который они могут обсуждать без нее! Нет уж!
– Так, ты мне скажи, что с питанием! – Яна повысила голос. – Ты же знаешь, что материнское молоко самое полезное. Так и что?
– Я перестала кормить его два дня назад. Перевожу на смесь. Так надо.
– Дура ты! – взвилась Яна. – Поездки, веселье, загранки, а ребенок эту химию должен есть! Одумайся!
– Заткнись! – прошептала Женя. Жутко болела голова, ныл шов, грудь опять налилась молоком, оно, проклятое, отравленное обезболивающими, никак не желало уходить… – Не тебе меня судить, сестренка! Я в твою жизнь не лезу. Будь добра…
– Сегодня влезла! И ребенка подкинула! По дружбе заделанного. Гадость какая! Гадость!
Женя встала и, чуть замахнувшись, хотела дать Янке пощечину, потом опустила руку.
– Нечего обсуждать. Ты скажи, согласна?
Яна, переглянувшись с матерью, кивнула.
– Раз согласна, – продолжила Женя, – завтра в девять нам надо быть у юриста. Всё, я хочу спать. Где можно лечь?
– Бледная… Совсем измучилась… – Наташе вдруг захотелось прижать Женьку к себе, почувствовать, как бьется ее сердце, услышать, как пахнут ее волосы…
– Мама! – Яна уже в третий раз окликала мать. – Я постелю ей в гостиной.
–Да, давай…
…Женя стояла под струями теплой воды, закрыв глаза. Где там слезы, где капли – сам черт не разберет. И пусть! Женя ввязалась в крупную авантюру, но, если та выгорит, то она вырвется из этого серого мира, из холода и одиночества, она увезет Борю с собой, там ему будет хорошо! Наверное…
… Ребенок сопел рядом, а Жене не спалось. Она повернулась на другой бок и увидела полоску света под дверью кухни.
Яна пила воду из прозрачного, с золотой окантовкой, стакана.
– Не спится? – просила ее Женя.
– Да уж.
– И мне.
– На чужом месте всегда так! – пожала плечами Яна, потом осеклась, хотела что–то добавить.
– Не надо. Всё нормально, – махнула рукой Женя. – Пойдем в комнату, что-то тут холодно…
– Как ты? Что на работе? – сестры сели на краешек дивана, Женя накрылась пледом.
– Нормально. Жду повышения.
– Здорово! Я рада за тебя! – Женя кивнула в знак подтверждения своих слов. – А как с личным?..
– Что? А… Ну, у меня все проще, таких выкрутасов, как у тебя, нет, – Яна усмехнулась. – Некогда.
– Почему ты до сих пор живешь с ней? – спросила Женя, погладив дернувшегося во сне сына по плечу. – Зачем?
– С кем? С матерью? Ну, как… Я ее дочь, я ее люблю. Отец часто уезжает, она одна. Мне тут хорошо. В отличие от тебя.
– Это да. А я, видишь, с Андрюхой… Сначала думала, что любовь это, ну, романтика, а потом… Потом поняла, что нет. Не то. Родился Боря, мы решили, что рвать отношения бессмысленно, но и жениться только ради сына я не согласилась. Андрей видный парень, найдет себе еще женщину.
– А как же ты? – Яна кивнула на Борю. – Тебя-то кто теперь возьмет замуж?
– Ой, я тебя умоляю! Кому надо, тот возьмет.
– Ты едешь на выставку, или еще для чего?
Проницательности Яне всегда было не занимать.
– Еще для чего, угадала. Мне нужно гражданство, для этого я выхожу замуж.
– За кого? Ты что?! Это ужасно же – фиктивный брак!
– Почему? Мы познакомились в интернете, по работе. Он организует мою выставку, хочет познакомиться поближе. Я напрямую сказала ему, что не хочу настоящих отношений. Он предложил расписаться фиктивно, тогда у меня будет больше возможностей для организации продаж и выставок. Это пришло нам в голову случайно, но так же здорово!..
– Но… Но, Женя, ты же, получается, продалась! А как же Боря? Он, ну, тот мужик, его усыновит?
– Он не знает о ребенке, – тихо сказала Женя. – Я ничего не говорила. Пока рожала, просто не выходила на связь, потом сказала, что было много дел. Такие вопросы решают при встрече. Я не хочу через переписку…
Яна закрыла лицо руками. Женька совсем запуталась! Что она творит! Зачем? Кому и что она хочет доказать!? Ладно, надо успокоиться, а то начнутся взаимные обвинения, упреки… Не надо!
– Жень, а это больно?
– Что?
– Ну, рожать больно?
– Меня усыпили, потом разбудили. Не знаю. Всё болит потом. Ладно, проехали. Ну, у тебя кто-то есть? Встречаешься с кем?
Женя с любопытством посмотрела на сестру. Та отрицательно покачала головой.
– А был? Яна, ну, был же кто–то?
– Нет. Так, чтобы прям любовь – не было. Я даже ни с кем не… Ну, ты понимаешь…
– Чего? – подскочила Женя. – Не может быть!
– Да, Жень. Не всем нравится такая жизнь, как у художников.
Женя сначала не поняла, а потом, улыбаясь, кивнула.
– А, ну да. Богема, разврат и хаос. Точно, так и жили. Ладно, мне Борю надо кормить, ты смотри и запоминай.
Они пошли на кухню.
– Спасибо тебе, Янка! Я перед тобой в долгу.
– Да уж, учудила ты! – покачала головой Яна…
…Самолет вылетает через час. Женя прошла регистрацию и теперь сидела в зале ожидания, грызла чипсы и пыталась расслабиться.
– Ничего, все же будет хорошо! Боря в надежных руках, мама за деньги, что хочешь, сделает, Яна с головой на плечах. Справятся! – уговаривала она сама себя.
Пока Женя только планировала эту поездку, всё казалось разумным и правильным. Она вроде как старалась ради себя, Андрея и ребенка. Подвернулся случай – грех не воспользоваться!..
А теперь стало страшно, дико страшно, что всё происходящее ошибка, что надо просто жить, как раньше.
Но как раньше не получится. Да и родным надо доказать, что ты ого–го! Что шагнула выше их, добилась такого, что им только снится!.
