Матвейка скучал. За окном машины проносились растущие вдоль дороги деревья, ровные зелёные поля, касающиеся у горизонта пустого безоблачного неба. Ничего занимательного. Мальчик вздохнул и отвернулся. Отец отобрал телефон ещё в начале пути.
— Посиди, на окружающий мир посмотри. А то кроме игр и роликов своих не видишь ничего.
Но окружающий мир оказался скучным и однообразным. Если бы папа не вздумал вдруг воспитывать Матвея, мальчик за это время успел бы пройти ещё один уровень любимой игры. Настроение окончательно испортилось. Ему и так мало хотелось ехать на дачу к бабушке Лиде, а теперь, когда родители, как выразилась мама, «применили санкции», эта поездка выглядела совсем уныло.
— Что нос повесил? — Папа посмотрел на него зеркало заднего вида. — Давай в города поиграем.
— Да ну, детский сад.
— Не хочешь, тогда мы с мамой. Вика, давай. Москва.
— Астрахань.
— Нижний Новгород.
— Так и знала. Вить, а почему не Новосибирск? Новороссийск ещё есть, Нальчик, Нарьян-Мар, наконец.
— Вик, да что ты завелась на ровном месте? Первое, что в голову пришло.
— А оно, Витенька, тебя из головы и не выходило. Что, до сих пор вспоминаешь ту свою командировку?
Началось. Матвей закатил глаза. Уже год прошёл с того времени, как папа вернулся из этой злополучной поездки, после которой мама обнаружила в соцсетях его фотографии с посторонней женщиной. Что было!
Матвей с мамой немедленно перебрались к бабушке, пока папа безуспешно доказывал, что та женщина на фотографии — его бывшая одноклассница, с которой он встретился совершенно случайно, и совместные фото они сделали на радостях, просто на память. Непонятно, зачем она их выложила.
Наверное, тогда отец и воспылал ненавистью ко всем интернет-площадкам и к интернету в целом. И вот теперь отыгрывается на нём, на Матвее. Впрочем, мама тоже хороша. Могла бы и заступиться. Сама вон сколько в телефоне сидит.
— Пап, включи музыку.
Родители замолчали, но дулись друг на друга почти до самой дачи, помирившись лишь на заправке перед поворотом к посёлку, где покупали кофе.
— Хоть здесь нормальный кофе выпить. — Вика с наслаждением поднесла к губам стаканчик. — Мама его терпеть не может. Считает полезными лишь травяные чаи.
-Да уж, нам, кофеманам, с Лидией Алексеевной сложно. — Согласился отец. — Приедем, будем делать вид, что нам по душе её травы.
— Врать будете? — Хмуро уточнил Матвей. — А сами учили, что всегда надо правду говорить.
— Не врать, а проявлять терпимость к привычкам других людей. — Поправил отец. — Зачем мы будем раздражать бабушку своим мнением? Если она считает, что чай полезен, а кофе вреден, пусть.
— Ну-ну. — Скептически пробормотал мальчик.
Лидия Алексеевна всю жизнь проработала в школе и обращаться с подростками, как она говорила, умела лучше, чем кто бы то ни было.
— У меня не сорвёшься. — Любила повторять она. И касалось это не только внука, но и «взрослых детей» — его мамы, отца, и маминого брата, дяди Ромы.
— Дядя Рома, когда уже у тебя будут дети? — Сетовал Матвей. — Чтобы бабушка не только меня воспитывала.
— Когда-нибудь обязательно будут. — Смеялся Роман, обнимая племянника. — А пока пусть на тебе потренируется.
— Она уже натренированная. — Обижался мальчик. — Всю жизнь этим занимается. Сама рассказывала. Вам хорошо, вы взрослые. А я отдуваюсь.
— Возраст в данном случае не преимущество, Матвейка. — Вздыхал дядя Рома. — Но одно верно: мама наша выпустила в жизнь много хороших людей.
* * * * *
По лицу бабушки Лиды видно было, что в её жизни произошло что-то, что не просто не радует, а полностью вывело пожилую женщину из равновесия.
— Мама? — Вика посмотрела на мужа. — Что-то случилось?
— Лидия Алексеевна, вы здоровы? — Виктор озадаченно смотрел на тёщу.
— Знаешь, Витя, как отвечают в подобных случаях? Не дождётесь! Не в этом дело.
— А в чём? Мама, мы же видим, что что-то не так.
— Ещё бы. Матвей, будь добр, погуляй во дворе. Нечего слушать взрослые разговоры. А лучше вишню собери.
Мальчик вздохнул. Надежда включить хотя бы телевизор и поваляться на диване разбилась о суровый взгляд бабушки. Привезли на отдых, называется. Он едва не заплакал от огорчения.
— Пойду лучше посмотрю, кто из ребят приехал.
— Иди. Только вишню всё равно придётся собирать.
— Потом.
Он вышел за калитку.
— А вы давайте в дом. Чаю хотите?
Вика с Виктором незаметно переглянулись.
— Обязательно. — Виктор улыбнулся. — Но сначала расскажите, что вас так встревожило.
— Так заметно, значит? Совсем я разучилась себя в руках держать. Непорядок. Ну ладно. Рома…
— Что с Ромкой? — Присевшая было Вика вскочила, вспомнив, что давным-давно не созванивалась с братом.
— Жив-здоров твой братец. — Махнула рукой Лидия Алексеевна. — А вот в себе ли, сомневаюсь.
— Мама! — Вика нахмурилась. — Ты или говори, или не начинай. Я лучше сама позвоню Роману.
— Рома женился. — Сухо сообщила мать.
— Женился?! — Вика опять опустилась на стул. — Когда? На ком?
— Правильный вопрос, Виктория. На ком. Ладно, проигнорировал сестру и мать, не сказав ни слова о женитьбе. Но она старше на восемь лет. У неё ребёнок от предыдущего брака.
Вика удивлённо молчала. То, что Рома ничего не сказал матери, как раз понятно. Но почему скрыл от неё? Боялся, что она проболтается или не поймёт…
— Но хуже всего, что теперь Роман везёт этого ребёнка сюда. Его новая жена каким-то там образом попала в больницу, а Рому не отпускают с работы. С мальчишкой просто некому сидеть. Теперь он вспомнил про мать, считая вполне естественным навязать ей чужого ребёнка.
— Ну, вообще-то, вы всю жизнь занимались чужими детьми и не видели в этом ничего странного. — Заметил Виктор. — А этот мальчик, хотите вы или нет, теперь член нашей семьи.
— Витя, не путай работу и личное. Чужие дети — это моя работа. А состав своей семьи я определяю сама. Матвей — мой внук. Здесь нет сомнений. Вот он и мои дети — это моя семья.
— В состав которой я, кажется, тоже не вхожу. — Пробормотал Виктор.
— Витя, не начинай. — Попросила Виктория. — Мама, зачем тогда ты согласилась принять этого чужого ребёнка?
— Чтобы не потерять своего, девочка. Я не хочу, чтобы Рома от меня отвернулся.
— Тогда смирись. — Вика посмотрела на насупившегося мужа. — Нам всем приходится иногда уступать. Даже если очень не хочется. Маленький он?
— Кто?
— Ну, сын Роминой жены.
— На три года младше Матвейки. Осенью в школу пойдёт.
— Вот и подготовишь его.
— Ещё чего не хватало. Моим мнением никто не поинтересовался, когда принимали решение, теперь пусть не рассчитывают на многое.
Родители уехали вечером. Телефон Матвейкин оставили бабушке.
— А вот это хорошо, вот это правильно. — Лидия Алексеевна одобрительно посмотрела на дочь. — С ума посходили с этими гаджетами.
Но, заметив жалобный взгляд внука, неожиданно смягчилась.
— Буду выдавать ненадолго. — Пообещала она и повернулась к дочери и зятю. — А как вы хотели? Отучать тоже надо постепенно.
* * * * *
— Дядя Рома! Дядя Рома! — Матвей выскочил из дома и остановился в недоумении.
К боку Романа жался мальчик. Худенький, тонконогий, как кузнечик. Тёмные блестящие глаза смотрели испуганно и настороженно.
— Здорово, Матвей! — Улыбнулся Роман. — Чего замер? Давай обниматься! Ух, и здоровущий ты стал!
— Дядя Рома, а это кто?
— Это, Матвейка, Кеша.
«Как попугай». — Мелькнула невольная мысль.
— А он кто?
— Мой сын. Помнишь, ты когда-то детей просил? Вот. Пока один только.
— Ещё скажи, что сразу такой родился. — Матвей обиженно отвернулся. — Что я, глупый, что ли?
— Да не считаю я тебя глупым. Мы с Кешиной мамой теперь муж и жена, а он наш сын.
— Ну понятно. — Матвей пожал плечами. — Сын так сын.
— А бабушка где?
— К Петьке за молоком пошла. Будет опять пичкать козьей пользой.
— Кеш, ты козье молоко пил когда-нибудь? — Роман погладил мальчика по тёмным отросшим волосам. И когда тот помотал головой, пообещал. — Скоро попробуешь.
Мальчик бросил быстрый взгляд на специально скривившего лицо Матвея и опасливо вздохнул. А Матвей разглядывал его, испытывая смешанное чувство ревности и любопытства. Надо же, сын. А ему, Матвею, получается, двоюродный брат. Только он ведь не сын дяди Ромы. Тогда не брат. Так, родственник. Родственничек.
— Ну, здравствуй, сынок.
Они, все трое, повернулись к калитке. Лидия Алексеевна прошла мимо Кеши, словно не замечая мальчика, на ходу поцеловала в щёку сына и поднялась на крыльцо.
— Кеша, побудь с Матвейкой. Поболтайте пока. — Роман вошёл в дом вслед за матерью.
Мальчики молча разглядывали друг друга.
— Ты в каком классе? — На правах старшего начал разговор Матвей.
— Буду в первом. Пока ни в каком. — Кеша опустил глаза. — А ты?
— В четвёртый перешёл. — Снисходительно ответил Матвей. — Ну, держись, сейчас бабушка тебя учить читать начнёт. Мне перед школой, знаешь, как доставалось?
— Не начнёт. — Тихо возразил Кеша. — Я умею читать. Меня мама научила.
— И считать?
— И считать. Я занимался ментальной арифметикой.
Матвею стыдно было признаться в собственной неосведомлённости, и он, не меняя тона, спросил.
— А мама твоя где? Почему не приехала?
— Мама в больнице. — Голос Кешки вдруг задрожал, и Матвею стало не по себе.
— Ну ничего. — Торопливо заговорил он. — Подумаешь, в больнице. И хорошо, что в больнице. Это тебе не дома болеть. Там врачей много. Вылечат.
— Правда? — Кешка вскинул на него повлажневшие глаза.
— Конечно, правда. Слушай, а телефон у тебя есть?
— Есть. — Обрадовался Кеша. — У папы Ромы в сумке.
— Дашь потом? — Вкрадчиво поинтересовался Матвей.
— Дам. — С готовностью согласился Кешка. Глаза его повеселели.
Наверное, решил, что они уже подружились. Ага. Не хватало ещё Матвею дружить с малышнёй. У него есть свои приятели. И потом, бабушка наверняка отвлечётся на Кешку, и на Матвея выльется поменьше нравоучений.
— Мама, я понимаю, что ты обижаешься. Да, получилось не совсем правильно. Но мы же не играли свадьбу. — Роман шагал туда-сюда по кухне. — Просто расписались.
— Просто расписались. Ты просто усыновил чужого ребёнка. Я мечтала, что у моего сына будет красивая свадьба с достойной молодой избранницей. Что ты подаришь мне внуков. А эта твоя, она хотя бы сможет родить?
— Мама, Кире всего тридцать четыре! Она не старуха. Это всё такие условности.
— Она не старуха. Просто в свои тридцать четыре больная насквозь. Так, Рома?
— Нет. Не так. Я не буду обсуждать с тобой свою жену. Тем более в подобном тоне. Я очень благодарен, что ты согласилась присмотреть за Кешей, но не говори плохо о Кире, прошу.
— Господи. Кира, Кеша. Надо же было назвать ребёнка, как домашнего питомца.
— Мама, я не буду напоминать тебе, педагогу и образованному человеку, про некоторых известных людей. Анненский, Смоктуновский. Иннокентий — красивое редкое имя.
— И бедные его дети. Ну да ладно. Но не жди, что я буду делать из него эту самую знаменитость, оправдывающую глупость его родителей.
— Я не жду, мама. Просто прошу: не обижай мальчика. Кешка ни в чём не виноват.
— Это уж точно.
* * * * *
— Не грусти и не скучай! — Наставлял Роман провожающего его до калитки Кешу.
Мальчик держался обеими руками за его руку и Роман хорошо чувствовал неуверенность и страх ребёнка.
— Знаю, для тебя здесь всё чужое. Но надо немного потерпеть, Кеш. Маме сейчас волноваться нельзя. Она будет тебе звонить, и я тоже. Но ты ведь не один. С Матвейкой тебе здорово будет. Здесь хорошо, речка есть. Будете играть, купаться.
— А вы с мамой меня заберёте?
— Конечно, заберём, сынок.
Кешка посмотрел на него своими большими карими глазами и не заплакал.
Поздно вечером, когда бабушка загнала их спать, Матвей прошептал.
— Кешка, дашь телефон?
Кеша кивнул и полез в сумку.
— Вот.
— Кнопочный? — У Матвея вырвался тяжёлый вздох разочарования. — Тебе что, нормальный телефон купить не могли?
— Он нормальный. Зарядку долго держит. — Заступился за свой гаджет Кешка. — Мы с папой Ромой решили, что пусть пока будет такой. Ты звони, если надо.
— Не надо. — Матвей вернул телефон хозяину. — Я поиграть хотел.
— Здесь есть игры. — Оживился Кеша. — Три.
— Давай спать. — Матвей отвернулся к стене. Никакого толку от этого нового родственничка.
Кеша вздохнул, спрятал телефон и, повозившись в постели, затих.
