Стволы деревьев мелькали бурой рябью. Позёмка мела за окном старого дребезжащего автобуса. Видимость плохая. И как водители ездят в такую погоду? Сплошная белая мгла за окном.
Но Мария Семёновна была благодарна им. Она едет уже вторым автобусом с пересадкой.
Дымы из труб домов селений, которые они приезжали, коротко, низко трепались ветром над вереницей неприютных домов. Люди грелись от печек, от тепла друг друга, и ещё от того необъяснимого, что грело дом изнутри. Мария представляла лица живущих там людей, обстановку. И вот, казалось, стоящие в ледяном поле дома уже вселяли и в нее тепло и уверенность.
Марии Семёновне эта уверенность была очень сейчас нужна. Они так правы в своей любви, а она не права.
Автобус шёл нескоро. Было зябко, дуло по ногам, пахло бензином. Марию немного продуло на станции. Нашла время для путешествий! В последнее время вдруг почувствовала, что идут годы, организм стал изменять, да и болезнь подкосила.
Но Мария все равно была рада, что едет … Извелась вся. Лучше уж от ворот поворот получить, лучше занесет пусть её этими снегами, чем вот так … ночами не спать, мучиться.
Вот с гулом нагнал их тяжёлый бензовоз, порожняком грохочущий по тракту. Посигналил – поздоровался и быстро понёсся дальше. Вот так бы быстро сейчас и оказаться там – уже на месте, – подумалось Марии. Чтоб позади уже все, а то волнительно.
Как её встретят?
Там, куда она ехала, не то, чтобы видеть, даже слышать её не хотели. Номер её, видать, заблокировали. По крайней мере, так объяснил ей Витька – племянник. Но Мария ехала.
И вот это место – Семенов. Они въехали в небольшой городок. Казалось, очень долго колесили по его улочкам и, наконец, остановились на небольшой станции. Мария поплотнее натянула шапку, поправила шарф.
Она знала только адрес и никогда не бывала в этих краях. Обратилась за подсказкой к вышедшей из того же автобуса, что и она, женщине. А она ей:
– Да что ж Вы в автобусе не спросили? Вам бы пораньше выйти, было б ближе. Это вот где мост переезжали, прибрежная улица. А теперь вам надо возвращаться, вон там остановка, переходите. На второй маршрут Вам.
Мария перешла дорогу и послушно встала на остановке. Несмотря на такую погоду, народу здесь было немало. Так ведь будний день и время обеденное. Мария увидела очередь у ларька, доносился запах сдобного хлеба. Она проголодалась.
Настолько спонтанным и быстрым было это её решение – поехать, что она даже не взяла перекусить. Какое там – с собой, она даже не позавтракала.
Ночь не спала, проплакала, а в пять встала с постели и быстро собралась. Казалось, долетит стрелой. Но вот уже обеденное время, а она ещё не доехала.
Автобуса видно не было, и Мария встала в конец очереди у ларька. Долго балагурил с продавщицей рабочий в оранжевом жилете, набирала разнообразные булочки, как будто на пять семей, старушка.
Мария поглядывала на дорогу – вдали автобус. Она быстро вернулась на остановку, но автобус был не тот. Мария опять встала в конец очереди.
Почти прямо перед ней ларек закрылся – продавщица громко и безапелляционно объявила, что у нее перерыв.
Мария ждала автобус, спрятавшись от ветра за ларек. Его не было минут двадцать.
Но вот она уже выходит на нужной остановке. Спросила, миновала аптеку, какое-то заводское здание с зарешеченными окнами, потом серый кирпичный дом с продовольственным магазином во весь первый этаж, а там пестрели такие аппетитные продукты…
Но сейчас не до них. Сейчас она уже в самом конце своему пути, и будет ясно – зря или не зря она ехала. Но в любом случае дело будет сделано.
Снег не прекращался, а ветер, как препятствующая злая сила, мешал идти, не хотел, чтоб она дошла. Но Мария, закутавшись шарфом по глаза, все равно отчётливо видела улицу и перекрёстки, центральную площадь и белую ленту реки. Она напряжённо, до слёз, вглядывалась в номера домов, утирала выбитые ветром слёзы.
Где-то здесь, на этой улице, в этих домах будет расти её внук. А она может и совсем не увидеть это. И все зависит от дня сегодняшнего, от этой встречи.
***
Она вспоминала розовенького малыша с любопытным личиком, таким родным, таким похожим на своего отца – её сына.
Тогда, когда появился он в их доме, также вот мело. До его появления все было просто прекрасно – готовились к свадьбе, которая запланирована была на апрель.
Мария Семёновна была счастлива: будущая невестка была из областного центра, познакомились с сыном они на учебе. Милая, приветливая, умненькая, а ещё и обеспеченная.
И хоть Мария никогда и не была так уж меркантильна, но и не маловажно это в жизни.
Молодые уже сейчас занимались обустройством новой квартиры, купленной дочери родителями, готовились к шикарной свадьбе в хорошем ресторане, а Мария гордилась тем, что и она не стоит в стороне, помогает– на свадьбу сына вовремя денег отложила.
Тогда она ждала как раз будущую сваху и детей, они должны были подъехать на машине завтра, сваха сама водила. Мария готовилась. Уже освободила вешалки в прихожей, убрала все лишнее, уже кипело и пеклось, уже поглажена свежая скатерть.
И тут…
Постучали. Мария широко открыла дверь, не боясь запустить холод – в доме котел, натоплено до жары. Да и, если б чужие, Верба б лаяла, а тут – молчок. Мария улыбалась, хоть и устала, но настроение было прекрасным.
На пороге дома стояла девушка, узкоплечая, тонкая, на плечо накинута сумка, нахлобучен капюшон куртки, а в руках увесистый свёрток – ребенок.
– Вам кого? – почему-то весело спросила Мария.
– Здравствуйте, Якимовы здесь живут? – лёгкий парок дыхания.
– Здесь. А кто Вам нужен? – Мария припоминала, где могла видеть она эту девушку.
– Мне Саша нужен. Саша Якимов.
– А его нет, приходите завтра, если надо. Он приедет.
– Завтра? Нет. Завтра – не могу, мне сегодня надо. Я издалека приехала.
Мария отстранилась, приглашая девушку в дом. С ребёнком же, да ещё и из далека.
– А зачем он Вам? Может я что-то передам.
Девушке, казалось, было плохо. Одной рукой она освобождала шею от шарфа, другой с трудом держала ребенка. Мария подхватила кулёк с малышом и посмотрела на младенца.
И охолонуло. Сначала не поняла, а через минуту все осознала. Это ребенок Александра. Она вспомнила: девушку эту видела в их селе раньше. Год назад бегал Сашка в столовую леспромхоза, а она там не то практику проходила, не то работала …
Мария отступила, ошеломленная.
Девушка зашла, присела на пуфик.
Мария держала малыша на руках, а самой хотелось повернуть время вспять – зачем открыла?
Вот не открой она дверь, и мир остался бы таким, каким был: светлым и радостным, наполненным предвкушением счастья для сына. Хотелось потеснить девушку за дверь, сунуть ей ребенка, закрыть дверь и забыть … как и не было.
– Девушка, я же сказала, он будет только завтра. Ничем не могу помочь, – голос предательски подрагивал.
Девушка посмотрела на неё так, как будто потеряла последнюю надежду.
– Да, я поняла, – опустив голову тихо произнесла она. А потом чуть смелее. – А разрешите я у вас ребенка хотя бы перепеленаю и покормлю.
– Ну, вообще-то … я занята, – так хотелось, чтоб она ушла, – Ну, перепеленайте.
Девушка разделась, прошла с сумкой в комнату, куда Мария уже положила мальчика.
Челка её прилипла ко лбу, мокрая от снега, вид совсем усталый, измученный. Мария вспомнила свою будущую невестку и подумала, что разница колоссальная. То ли эта угловатая некрасивая и плохо одетая девица, то ли её милая современная невестка.
И куда Сашка смотрел? И как побыстрее её выпроводить?
– Тихо, Димочка, тихо, – успокаивала она плачущего ребенка. А Мария рассмотрела розовенькое тельце, любопытные и внимательные глаза.
Чаю Мария все же предложила. Лучше б и не надо. Вот за чаем все и началось.
Людмила, как звали девушку, вдруг начала жаловаться на жизнь, заявила, что ребенок от Саши, что не знает теперь куда ей с ребёнком ехать.
Мария молчала сначала, поджав губы. А Людмила жаловалась.
После роддома возвращаться в общежитие, где она делила комнату с девчатами, было нельзя. А дома её встретили крайне плохо. Кому понравится, что нагуляла?
Саму её воспитывали тетка и бабушка. В доме живёт семья тетки, средств у Людмилы нет… Разругались через некоторое время, и из дома, практически, выгнали.
Вот и приехала к Александру от безысходности. Саша знает о ребенке, но старательно ее игнорирует.
Все, чему так радовалась Мария, чем так хвасталась перед соседями, все могло пойти прахом! Из-за этой глупой девицы!
А кто виноват?
И тут Марию понесло. Чего только не наговорила она тогда. И о женской чести, и о распутстве, и о том, что раньше себе такого не позволяли. И о том, что » это ещё доказать надо», и о том, что жизнь сыну она никаким шалавам испортить не позволит… Вспоминать было даже стыдно наговоренное тогда.
Кричала долго, пока девица заворачивала своего ребенка, пока собиралась сама. Кричала до тех пор, пока та не собралась сделать шаг за порог.
– Да погодите Вы! – что-то кольнуло в груди, – Давайте я вам такси хоть вызову до станции и оплачу.
– Не надо, – сначала сказала девушка, а потом посмотрела на ребенка и передумала, – Вызовите! И оплатите … холодно очень, не застудить бы.
Так и сидела она на пуфике одетая, молчала, пока не приехала машина.
– Может заплатить Вам? – с вызовом предложила Мария.
– За что?
– Чтоб забыли сюда дорогу впредь, не придумывали небылиц, ну, и Александра, конечно, забыли, – говорить о том, что сын женится Мария предусмотрительно не стала, вдруг да надумает палки в колеса вставлять.
– Я уже забыла, – сказала спокойно со вздохом, – Больше Вы обо мне не услышите, вот как только уеду… Считайте, что нет у него сына, и внука у Вас тоже – нет, – и она с какой-то болью посмотрела на младенца.
